Самые новые записи

Apr 6 21:46: Культурно сюжет изложен тут.
http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AD%D0%B9%D1%84%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%8F_(%D1%84%D0%B8%D0%BB%D1%8C%D0%BC)

Сюжет вкратце от меня:
в деревне на чужой свадьбе пьяная баба спьяну встретилась глазами с таким пьяным мужиком.
И у них возникло некое томление друг по другу.
Позже, маленькой дочке этой замужней бабы собака откусывает палец.
Ее муж отчеркрыживает палец ножницами, застреливает собаку и потом напивается.
Эта баба, вместо того, чтобы быть рядом со своим ребенком, ночью прется в степь хоронить собаку и там радуется встрече с тем, на кого она смотрела на свадьбе.
Они вместе хоронят собаку, сношаются и эта Вера только днем приходит домой.
Соседский пацан ей сообщает, что девочке стало плохо ночью, она плакала, соседи повезли ребенка в больницу, а ее муж в усмерть пьяный валяется на кухне.
С таких новостей баба, особо не спеша, едет со своим любовником в больницу. Там ребенка уже нету. Вроде соседи повезли ее то ли обратно, то ли в город на операцию.
Эти двое, посношавшись, таранятся к этой бабе домой.
О ребенке особо не волнуются.
В это время, ее муж, пробудившись, поджигает свой дом, напивается по-новой, и с ружьем ищет жену.
Опять же про ребенка никаких забот и переживаний.
В общем, видя любовников , плывущих в обнимку на лодке, застреливает обоих нахуй.

Такой любовный треугольник. На ребенка , у которого началось воспаление руки, всем как-то не очень волнительно.

Очень жизненный фильм. Из серии народных страданий в передаче Андрея Малахова.
Менталитет русской провинции - бессмысленной и беспощадной, раскрыт полностью.
Мне в этой поганой истории жалко только ребенка, хотя понимаю, что ребенок, когда вырастет, станет такой же как и ее родители.

Я наподобие китайский фильм видела.
http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=2298119
Тоже жестокий. Но по-другому. Потому что менталитет другой. Но на ребенка там тоже влюбленным было глубоко наплевать.

Тьху...натурально жывотные...

Apr 6 21:40: была в двух любимых местах - в Камдене (до которого мне от дома очень удобно добираться на overgraund) и музеи Виктории и Альберта (на Боуи не попала, потому что они запускают по часам и к тому моменту, когда я добралась до билетов на выставки, уже закончилось нужное мне время).
В музее обновили театральную экспозицию и добавили новых платьев в фэшн. Ну и там по-прежнему вкусная утка в кафе, если это кому-то интересно.

За что я люблю Камден - так это за то, что 6 пар разноцветных колготок, платье, 2 майки (1 с Бэтменом, 1 - с дворецким из Хеллсинга), 4 ужасно готишные толстовки (с одной даже перестаралась - она замечательная, но я не уверена, что смогу ее носить вообще хоть куда-нибудь), пиджак, 2 рубашки для мужа, ботинки, майка для Сандры, сапоги, очередная юбка-брюки, 2 упаковки радикальной краски для волос, 4 украшения из серебра, книжка и ручка ручной работы (из кожи), 4 книги комиксов, джинсы, карты с персонажами Бертона, перчатки, обед и ужин уложились в 500 долларов.
На следующий раз осталось пальто и туфли (присмотрела, но когда возвращалась обратно они уже закрылись).

Помимо этого встретилась с приятными новыми людьми, пила вино на набережной Темзы, первый раз в жизни ехала в лондонском такси (ничего интересного сказать не могу кроме того, что они заранее узнают все про твою карту и снимают деньги до того, как ты сел в машину), сегодня еле дошла домой с сотней пакетиков. Жизнь прекрасна.

Завтра еще один выходной, потом снова начнется учеба.
Для "лондонцев" - завтра я свободна с 15:00, в понедельник - во второй половине дня, в среду или четверг вечером хочу куда-нибудь выбраться (мюзикл или театр, пока не решила), про пятницу пока не решила.
Так что готова к предложениям на это время.

Вам я хотела показать картиночки с ночной набережной и раздачи апельсинов в виктории и альберте, но все пожрал дурной фотоаппарат, внезапно заглючив. Поэтому пришлось одолжить их у Гугла:

Apr 6 21:34: Прочел у kiprian_sh цитату в ФБ из либерального библеиста Андрея Десницкого:

Вообще, мне кажется довольно абсурдным такое представление: человека спасает от вечной погибели и вводит в царство Божие некая изощренная интеллектуальная схема, которую он должен выстроить у себя в голове по множеству святоотеческих цитат и которая должна в мельчайших деталях совпасть с Протосхемой, сокрытой в этих цитатах. Малейшее несовпадение гибельно, равно как и малейшее колебание в споре с теми, кто не вполне согласен с мельчайшими деталями твоей схемы. Почему всё это называется святоотеческим богословием, я не понимаю. По-моему, это просто шизофрения. Отцы все-таки про другое, равно как и Евангелие. Впрочем, Евангелие в такой схеме просто не нужно и даже как-то вредно, поскольку оно в нее не впишется ни за что.

* * *

Должен признаться, я давно ждал от либерального богослова именно такого заявления, и оно было неизбежно, как неизбежен будет и следующий шаг – отказ от богословия как такового.

Не знаю, заметил ли кто или нет, но это заявление – пороговое по своему значению.

Ведь в чем до сих пор заключался главный миф либерального богословия? В постоянно навязываемом отождествлении либеральной позиции как якобы глубоко “интеллектуальной”, а консервативной позиции как якобы глубоко антиинтеллектуальной, дремучей и маркобесной.

Причем это отождествление касается не только внутрибогословских споров, но и любых других, где имеет место оппозиция либерального и консервативного подходов. Однако это отождествление никогда бы не добилось успеха, если бы сами консерваторы не стали вестись на этот политтехнологический ход либералов и со смирением, а иногда и с настоящей радостью соглашаться с ними – “да, вот мы такие иррациональные, мы только чувствуем и только веруем, а разум это всё от лукавого” и т.п. В этой ложной оппозиции были свои исторические основания – это романтическая реакция на Просвещение, которая, к большому сожалению, стала праматерью любого культурного и политического консерватизма на два века вперед. Именно романтики пошли этим порочным путем – строить всю свою позицию на “пакетном” отрицании всего Просвещения, так что вместе с его объективной ложью они отрицали и его объективную правду.

Мне же всегда было совершенно очевидно, что именно либеральная позиция на 90% совершенно антиинтеллектуальна и зиждется на сплошных эмоциях, пристрастиях, вкусовщине, личной гордыне и тусовчной омерте. И это при том, что, безусловно, существует интеллектуальный либерализм, но самими либералами он востребован не более, чем самый дремучий консерватизм, потому что он им просто не нужен – сама идея спора с оппонентом предполагает признание его интеллектуальных способностей, а самое главное, признание того, что есть некие опосредующие ценности между спорящими, которым нужно соответствовать, и ещё не факт, что твой оппонент соответствует им меньше, чем ты. Иными словами, любая ответственная полемика в рамках определенной логики просто унижает такого либерала и поэтому в ход идут сплошные эмоции – “да вы кто такой, да с кем я вообще разговариваю?”

Но свобода слова и ослабление корпоративно-тусовочных зависимостей (либеральные, кстати, достижения) лишили самих либералов прежнего гонора и ауры вольнодумцев – теперь каждый сам себе и вольнодумец, и инквизитор, а следовательно, на одних эмоциях не выедешь. И вот в этой ситуации вдруг выяснилось, что именно консерваторы основывают свои позиции на конкретной иерархии авторитетных текстов, на способности сопоставлять эти тексты и учитывать их при решении любой богословской проблемы. И это совершенно естественно, потому что христианство – это совершенно интеллектуалистская религия, где нужно быть простыми как голуби, но мудрыми как змеи (Мф 10:16), быть на злое младенцами, но по уму быть совершеннолетними (1 Кор 14:20).

Теперь же можно предвидеть обратный процесс растождествления либерализма и интеллектуализма (и, видимо, не только в богословии), когда наиболее честные либералы будут прямо признаваться в том, что для них достаточно "просто веры" или "просто чувства", а все эти интеллектуальные заморчки с определениями и согласованиями - это удел консерваторов. Начнется возвращение к Тертуллиану с его противопоставлением Афин и Иерусалима, а дальше - к какому-нибудь изводу монтанизма нашего времени, что уже будет совсем органично для людей, коим так тяжело жить в той иерархической системе, которой всегда была и всегда будет Церковь Христова. И вот тогда тот дух панка и хиппизма, который пришел в нашу Церковь с концом советской системы, когда сама Церковь воспринималась не иначе как альтернатива этой системе, окончательно выветрится, а с ним и вся та гносеомахия, которая позволяет сегодня священникам признаваться в том, что они не разбираются в богословии... (Впрочем, что-то я размечатлся на Благовещение).

* * *

Безусловно, христианское вероучение вполне можно представить как “изощренную интеллектуальную схему”, каковой она, действительно, предстает нам во многих катехизисах, начиная со знаменитого “Точного изложения православной веры” преп.Иоанна Дамаскина, не случайно предваряемого “Философскими главами”, вполне тянущими на учебник схоластики. Безусловно соглашаясь с тем, что реальность Бога бесконечно сложна для человеческого понимания, Церковь не могла не объяснять для себя эту реальность на языке доступной ей философии, облекая свои представления о Боге в точные схемы и формулы, освященные Соборами и подтвержденные многовековой общецерковной рецепцией.
Так что я вполне согласен с определением Десницкого – это именно “изощренная интеллектуальная схема, которую должно выстроить у себя в голове по множеству святоотеческих цитат и которая должна в мельчайших деталях совпасть с Протосхемой, сокрытой в этих цитатах”. Не согласен я только с тем, что это почему-то оказывается чем-то плохим для православного человека.

Поскольку догматическое богословие – это точная дисциплина, то боязнь догматических формул и схем это боязнь самой догматики, а следовательно, самого богословия. И вполне можно сказать, кто именно боится таких формул и схем – это либо люди, не способные к чтению догматического богословия и оправдывающие свою интеллектуальную лень “просто верой” (каковых у нас очень много и каковые составляют готовый “электорат” для любой ереси), либо откровенные еретики, прикрывающие свои неправославные взгляды тем, что “всё сложно”.

Интересно, как бы все эти люди вели себя в ситуации Никейского Собора 325 года (т.е. Первого Вселенского Собора), когда православные “фанатики” до конца отказывались признать любую версию Символа веры, если она хоть сколько-нибудь удовлетворяла ариан и специально ввели в свой Символ термин из греческой философии – “омоузиос” (единосущный), который уже не мог принять ни один честный арианин.

Вообще, если бы все наши либеральные христиане и “просто верующие”, столь боящиеся догматических схем и формул, жили бы во время любого из известных Вселенских Соборов, то можно только представить себе, как они бы относились к тогдашним православным “занудам”, коих они теперь по умолчанию вынуждены признавать отцами Церкви. Слава Богу, что не эти люди побеждали в церковной истории, а именно те “зануды”, которые готовы были до конца стоять за те самые схемы и формулы, даже если вся империя была бы против них, а не то что какая-то придворная тусовка патентованных книжников, столь презирающих саму книжность.

Apr 6 21:33: По поводу женских персонажей у Толкина я видела уже довольно много мнений и дискуссий, но, кажется, еще никто не пытался свести все это воедино. Не претендую на всеобъемлющую полноту, но постараюсь не забыть самых важных моментов.

Я бы выделила следующие «роли» женщин в мире Толкина:
Мудрые владычицы и советчицы (Нэрданель, Галадриэль, Мэлиан, Идриль, Арвен, Андрет, Аданэль).

Воительницы (Галадриэль, Идриль, Эовин).

Хозяйки дома (Златеника, Рози Коттон (Гэмджи), Эовин после замужества).

Мастерицы (в том числе в выращивании растений) (Мириэль, Нэрданель, Индис, Галадриэль).

Естественно, женщины могут совмещать несколько ролей, Галадриэль – и воительница, и мудрая владычица, Эовин – и воительница, и хозяйка.

В общем и целом, женщины у Толкина не ущемляются в увлечении различного рода занятиями. В «Законах и обычаях эльдар» сказано, что « … нет занятия у эльдар, о котором может думать и заниматься только нэр, или других, в которых заинтересована только нис». То есть нет такого презрительного отношения к женщине, которая занимается «мужским делом» или к мужчине, который занимается «женским». Я думаю, это ключевой момент, и обвинять после этого Толкина в сексизме (как кое-кто делает) – просто глупо.

Отдельно стоит сказать о «воительницах». Их не то чтобы много, но они есть: Галадриэль до поселения в Дориате, Идриль во время падения Гондолина, Халет, Эовин на Пеленнорских Полях. Но интересно отметить, что «воинский пыл» у женщин если и есть, то через некоторое время проходит (Галадриэль, Эовин). Однако нельзя сказать, что Толкин относится к женщинам-воинам с презрением, недаром Эовин совершает один из главных воинских подвигов во «Властелине Колец». Отважная Эмельдир, которой «пристало сражаться рядом с мужем и сыном» спасает остатки Народа Беора от полного уничтожения. Нельзя забывать и Халет-воительницу и владычицу, кстати, в Народе Халет было наибольшее количество женщин-воинов. В ЗиОЭ сказано, что «в жестокой нужде или безнадежной обороне нисси отважно сражались».

( Читать дальше...Свернуть )

Apr 6 21:32

Общеизвестно, что большинство рядовых граждан либо вообще не воспринимает эсперанто всерьёз (= игнорирует его), либо активно не принимает всякий аргумент в пользу эсперанто (при этом, когда речь идёт о возможностях эсперанто в принципе, почти всегда приводится весьма ограниченный набор глупых «возражений» типа «эсперанто — искусственный», «эсперанто — мёртвый, бездушный» и т. п.).

Известный эсперантист Клод Пирон (профессиональный переводчик и психолог) посвятил множество работ и статей вопросу о психологическом неприятии эсперанто, психологических реакциях на эсперанто. Если очень кратко и грубо, его основные тезисы сводятся к тому, что язык является для каждого человека весьма важным и глубинным неосознанным (что практически равно «врождённому») понятием; людям свойственно отождествлять своё «я» со своим языком (или, по крайней мере, весьма тесно соотносить их); за языком без этноса (таким, как эсперанто) люди склонны видеть язык без человеческого «я» (= бесчеловечный язык); в итоге большинство людей противится самой идее эсперанто просто бессознательно: они не могут принять мысль, что такой тонкий и глубинный механизм, как язык, делающий человека человеком, может быть создан каким-то искусственным путём; они неосознанно опасаются, что использование подобного языка лишит их «человечности». Таким образом, неприятие эсперанто (кроме очевидных политических и экономических факторов), по Пирону, является, так сказать, негативным следствием самой природы человеческой психики. Если интересуют детали от самого Пирона, можете почитать (на русском языке) тут. Да и вообще рекомендую ознакомиться с небольшой подборкой его незаурядных статей об эсперанто (страничку требуется промотать вниз, там есть отдельный раздел со статьями на русском языке).

Всё это мне было известно уже очень давно. Каково же было моё удивление ознакомиться сегодня со статьёй А. В. Шаповалова (заведующий сектором палеонтологии Государственного Дарвиновского музея), в которой он, размышляя о дарвинизме как о социокультурной проблеме, говорит буквально то же самое, лишь в отношении к дарвинизму в частности и к теории эволюции вообще (выделения мои):

[То], что проблема происхождения человека не является предметом обсуждения в «Происхождении видов...» — основополагающей эволюционной работе Чарльза Дарвина — известн[о] каждому, кто не поленился хотя бы пролистать её. Любопытно другое: почему тема (тогда всего лишь гипотеза), обстоятельно освещенная в более позднем его труде «Происхождение человека и половой отбор», вызвала небывалый общественный резонанс, такой что со временем не только стала отождествляться с представлениями о теории в целом, но и передала ей то негативное отношение, которое так заметно в современном обществе? Ответ мне кажется предельно простым — выводы этой работы ставят под сомнение онтологический статус человека западного мира, статус особый, тысячелетиями утверждавшийся и поддерживавшийся европейской культурой: человек исключителен, богоподобен, все подчинено ему, все существует для него. Отказ человеку в таком статусе неизбежно ведёт к эмоциональному переживанию, или, по крайней мере, к эмоциональному возмущению, чему в немалой степени способствует вульгарная интерпретация отдельных положений книги. Наиболее яркий пример — пример о гипотетическом предке — всем хорошо известен: «венцу творения», созданному не иначе как «по образу и подобию божьему» (прежнее основание статуса) в качестве альтернативы предлагается существо, которое в той же культуре всегда использовалось как его же сатирический образ, пародия на человека — обезьяна (воспринимается как предложение нового основания статуса). Волей-неволей вздрогнешь! В итоге мы имеем психологический протест на индивидуальном уровне и социокультурную проблему в целом.

Процитированную статью рекомендую прочитать целиком; она вовсе не сложная для восприятия, но даёт повод задуматься.

Так вот, о чём это я? Такая вот обнаруженная параллель между эсперанто и эволюционным учением (пусть даже лишь в плоскости их восприятия окружающим миром) мне как эсперантисту не может не льстить — эволюционное учение, как-никак, снискало намного бльшую популярность, чем эсперанто. Впрочем, как мы видим, даже у таких авторитетных учений имеются серьёзные проблемы в плане восприятия их общественностью (не могу не вспомнить строчку «Толпа, ты глупа» из отечественного "Собора Парижской Богоматери"). Стоит ли переживать по поводу того, что «эсперанто до сих пор не признан?» Я, собственно, и так ничуть не переживаю по этому поводу (и подавляющее большинство из моих знакомых-эсперантистов — тоже): эсперанто есть и он реально работает (равно как и эволюция реально существует). А если кто-то не может преодолеть свои внутренние психологические «якоря» — так это его проблемы; эволюция и эсперанто от этого аж ни разу не всплакнут.